Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— То самое! Или ты думаешь, я не знаю, чем вы занимались, когда она у нас вроде как училась? — Марина скривилась от раздражения. — Что на свежее мясцо потянуло?
— Запомни раз и навсегда! — голос Алексея замораживал. — Полина всегда была только моей ученицей. Так будет и впредь. И я не собираюсь оставлять ее без помощи в такой ситуации, как бы тебе этого не хотелось.
— Я надеюсь, это действительно так, — было видно, что Марина порядком струхнула, но при этом старалась держать марку. — И ты не потащишь эту… в нашу постель.
— Можешь не сомневаться. А теперь, с твоего позволения, мне нужно еще поработать.
Алексей уткнулся в бумаги, демонстрируя, что разговор окончен. Марине не оставалось ничего другого, как развернуться и уйти.
Глава 5
— Полина! — кто-то бережно тряс меня за плечо. — Вставай деточка, я так по тебе соскучилась.
И столько тепла в голосе, что я невольно потянулась к говорившей, счастливо улыбаясь во сне.
— Мамочка, — я открыла глаза и сонно, ничего не понимая, уставилась на высокую черноволосую незнакомку, одетую в дорогущий костюм от Сони Рикель. Я его видела при трансляции последней коллекции и долго облизывалась на это трикотажное совершенство. Женщина была более взрослой копией Полины, более ухоженной, хотя куда уж больше, более утонченной, зрелой, знающей себе цену.
— Деточка, — она присела на край кровати и, наклонившись, сжала меня изо всех сил. — Мы с отцом чуть не поседели, когда узнали об аварии, а тут еще и потеря памяти. Поль! Ты всегда была послушным и благоразумным ребенком и тут такое!
По мере того как она говорила, мое удивление росло все больше и больше. Ничего не понимаю. Николай утверждал, что Полина взбалмошная истеричка, маман говорит о том, что она была послушной и благоразумной. Исходя из слов Марины — влюбленная дурочка, готовая на все ради своей страсти, даже залезть в постель к женатому мужику. Либо на лицо раздвоение личности, либо она была отличной актрисой, и настоящую Полину никто не знал. Интересно, какие еще сюрпризы преподнесет мне ее прошлое?
— Вставай, давай, внизу ждет отец, — она сдернула с меня одеяло и шлепнула по попе, затянутой в привезенную Колькой пижаму.
Да, вчера я таки дождалась своих вещей. Николай привез два плотно забитых чемодана с практически всем моим гардеробом. Пятьдесят процентов составляло нижнее белье. Вот куда мне столько? Кстати, было заметно, что подбирал он его с особым трепетом. Все комплекты отличались эротизмом и, как ни странно, удобством. При вручении мне вещей, он попытался напроситься на эротическую сессию в моей спальне, но после разговора с Мариной настроение резко ушло в минус, и откровенно было не до него.
— Поля, — в голосе маман послышались стальные нотки. Волей-неволей пришлось выплывать из задумчивости и тащиться в душ, а потом одеваться. Она, кстати, из комнаты не ушла, дождалась, пока я помоюсь. За это время успела провести ревизию моих вещей. — Полина? Это как понимать? — опять сталь в голосе и тонна возмушения, и было бы из-за чего. Мне протянули несколько пар джинсов. — Где вещи, которые я тебе привезла из Милана? Почему обувь на низком ходу? Или ты считаешь допустимым одеваться подобным образом? Ты молодая интересная девушка! Ты моя дочь, в конце-концов и не можешь носить подобное убожество! Что о нас подумают Митрофановы?
Она потрясала несчастными брюками у меня перед лицом. Ничего не понимаю. Ей что важнее, во что я одета и как меня воспринимают окружающие, чем-то, в каком состоянии мое здоровье? И что это за непримиримый тон, не терпящий возражения? Так можно разговаривать с подчиненными, но не с дочерью, которую действительно любишь и о которой беспокоишься. Кажется, отношения с маман у Полины были не простыми.
— Я не думаю, что мы сейчас будем обсуждать мой гардероб, — сказала я спокойно, забирая у опешившей маман джинсы. Демонстративно их одела, достала балетки, топ, кенгурушку, которую я купила исключительно из-за ее удобства и веселой салатово-зеленой расцветки. По мере того как вещи оказывались на мне, она краснела, бледнела, а потом, схватившись за горло, начала делать вид, что задыхается.
— Полина! Ты смерти моей хочешь? Сейчас же сними это убожество! — шипела она.
— И не подумаю, — я расчесала волосы и скрутила их в пучок на затылке.
Ни капли макияжа, ни духов, все максимально просто и со вкусом. По всей видимости, Полина велась на истерики, устраиваемые матерью, и предпочитала с ней не спорить. Но я не она, меня такими театрализованными представлениями не проймешь. Можно, конечно, постараться и сделать вид, что все по-старому, и Людмила Петровна получила свою привычную, послушную и немногословную дочь. Но, во-первых — авария и потеря памяти, во-вторых — инициация. У меня сейчас есть уникальная возможность изменить к себе ее отношение и заставить считаться со мной ввиду вроде как нестабильного состояния психики и способностей. Что-то внутри довольно заурчало, поддерживая мой настрой.
— Ты отказываешься? — ее глаза подозрительно сузились. Было видно, что к отказам она не привыкла. Вообще. Никак. И мне очень дорого обойдется в будущем такое демонстративное неповиновение.
— Да, — спокойно подтвердила я и вышла из комнаты. Дожидаться, когда она придет в себя, я не стала. Спустилась в холл, где в одном из кресел сидел высокий, импозантный мужчина лет пятидесяти с легкой проседью в волосах и спортивной фигурой. Одет он был не броско, но очень-очень дорого. Это было заметно как по качеству материала, так и по крою простых, в общем-то, брюк, рубашки и накинутого на плечи свитера с клубной символикой.
— Полинка, — он поднялся ко мне на встречу и, подойдя, крепко обнял. — Доченька. Как же так? Почему молчала? Почему не позвонила? Мы бы тут же приехали. Ты же знаешь, у меня нет ничего важнее тебя.
— Папка, — я неловко обняла его, и с противоречивым чувством положила голову на его плечо. С одной стороны — хотелось, чтобы у меня был кто-то близкий, на которого я смогу положиться в этой непростой ситуации. А с другой — я помнила своего родного отца, его большие руки, укачивающие меня в детстве, походы за грибами в осенний, пахнущий прелыми листьями лес. Первая в жизни рыбалка на озере раним летним утром, зимние прогулки на санках. Да, в детстве у меня вообще было много замечательных моментов. Меня любили, учили, воспитывали, за дело наказывали. И потом, я всегда умудрялась превратить наказания в фарс, так что родители не знали толи пороть детку, толи хвалить за сообразительность. Как-то я с